Хулио Кортасар

«Время — ребенок, что, играя, двигает пешки»
Гераклит

Хулио Кортасар (1914-1984) родился в оккупированном немцами Брюсселе в семье аргентинца, сотрудника торгового представительства. Однако тем, что принято называть впечатлениями детства, для Кортасара стали не Европа и не отец, а буэносайресское предместье Банфиельд, дом и двор, полные всякого зверья, насекомых и птиц. Он рос среди женщин — мать, тетушки и сестра — так как отец бросил их, когда он был еще совсем маленьким. Впрочем, даже не зная ничего об авторе, все это можно было бы без труда вычислить по его книгам, по их тональности, темам, мотивам, психологическому рисунку. Из детства он вынес особую восприимчивость, способность смотреть на мир глазами женщин, осозновать их тревоги и импульсы. Отсюда, из этого Потерянного Рая пригорода Буэнос-Айреса перенасыщенность его творчества насекомыми и животными, страхами и кошмарами впечатлительного ребенка, самоуглубленность и потребность в общении. При этом он избежал опасности быть чересчур изнеженным и пассивным. Духовное мужественное начало он черпал из книг, которые читал запоем и без разбора.
К 1951 году, когда Кортасар, наконец, заставил обратить на себя внимание сборником рассказов «Бестиарий», он успел перебывать и школьным учителем, и преподавателем в городе Мендоса, и служащим Книжной Палаты. Получив литературную стипендию, он уехал в Париж. Как оказалось, навсегда. Военная диктатура на Родине, ветер из миров искусства, которого ему так не хватало в Аргентине, работа переводчиком при Юнеско, выматывающая, однако позволявшая ездить по всему свету — все вместе повлияло на его решение остаться в Париже.
«Всегда меня несколько удивляло, признавался он Освальдо Сориано, что те, кто упрекает меня за отъезд из Аргентины, совершенно не способны понять, насколько европейский опыт оказался для меня положительноым, а не отрицательным явлением. Будучи таким, опыт этот косвенно отражается на литературе моей страны, ибо я принимаю участие в создании аргентинской литературы, я пишу по-испански, а мысли мои постоянно нацелены в сторону Латинской Америки.» (О. Сориано «Писатель, страна, утрата»/ «Латинская Америка: Литературный альманах» № 4. М., 1986)
В 1962 году в жизнь Кортасара вошла любовь, которой он остался верен до конца своих дней, — латиноамериканские страны, вступившие на путь социалистических преобразований: Куба, Чили, Никарагуа. Романтическая любовь. Можно по-разному относиться к политическому обращению Кортасара, однако нельзя не признать, что внутренне, в отличии от героя «Игры в классики» Орасио Оливейры, не нуждавшегося в «наркотике коллективных действий», он был готов к принятию революционной романтики Острова Свободы, на котором побывал впервые в 1962 году.
Согласно самому Кортасару, в его творчестве четко прослеживаются три этапа. Первый — гиперинтеллекуальный, в котором явно преобладает эстетический принцип восприятия действительности; второй — метафизический, суть которого в поисках ключа к загадке человеческого предназначения, в попытках понять, что такое человек, жизнь, смерть, время. Третий этап — исторический.

• "Бестиарий", сборник рассказов, 1951.
• "Конец игры", сборник рассказов, 1956.
• "Тайное оружие", сборник рассказов, 1959.
• "Выигрыши", 1960.
• "Игра в классики", 1963.
• "62. Модель для сборки", 1968.
• "Тот, кто бродит вокруг", сборник рассказов, 1977.
• "Некто Лукас", сборник рассказов, 1979.
• "Вне времени", сборник рассказов, 1983.
• "Только сумерки", сборник рассказов, 1984.
• "Экзамен", 1950, 1986.

Кортасар с нескрываемой гордостью говорил о неизменном сосуществовании в нем самом взрослого и ребенка: «Во многом я так и остался ребенком, однако из тех детей, которые с рождения несут в себе взрослого, так что, когда уродец становится взрослым, оказывается, что в нем в свою очередь сохранился ребенок/…/ Если угодно, считайте это метафорой, однако в любом случае речь идет о темпераменте, сохранившем детский взгляд на мир, обогатив им взрослый, в том сочетании, которое порождает поэта, а, возможно, и преступника, а также хронопа и юмориста/…/ Эта игровая закваска объясняет, если не оправдывает многое из того, что мною было написано или прожито… Задним числом я вынужден утверждать, что эта магическая диалектика человека-ребенка бьется над тем, чтобы наконец поставить точку в игре этой жизни: так или иначе, а таки-так.»
У Хулио Кортасара, на всю жизнь сохранившего верность детству, не было детей. А женат он был трижды. Последнюю жену — Карол — он похоронил. Сам же умер на руках первой — Ауроры Бернардес.